Отважный разведчик

Один из них – Яков Магомедалиевич Сулейманов. В 50-60-х годах прошлого века он жил на улице Маяковского, работал каменщиком и плотником в строительно-монтажном цехе объединения «Дагнефть». В городском краеведческом музее есть стенд, посвященный Якову Сулейманову.

Предлагаем вниманию читателей его воспоминания о войне. Воевал он от начала до конца войны, победу встретил в Берлине.

– Были на войне очень тревожные моменты. Однажды, в Восточной Пруссии командир батальона, майор Харитонов явился к командиру полка Тарасову и стал просить отдать в его распоряжение наш отряд разведки, чтобы уточнить место расположения врага. Командир у нас был человеком добрым, сердобольным, зря солдат под пули не посылал. Узнав характер предстоящей операции, Тарасов не соглашался послать нас средь бела дня на верную, как ему казалось, гибель. Когда Харитонов стал настоятельно просить, ибо без этой операции нельзя было идти вперед, Тарасов вызвал меня, объяснил ситуацию и спросил, сможет ли мой отряд справиться с таким заданием без потерь. Я ответил, что мы всю войну справлялись с рискованными операциями и тут не подкачаем. То ли удивляясь, то ли сожалея, командир полка покачал головой и дал «добро».

Мы все одиннадцать разведчиков пошли на задание. Ситуация была такова: немцы окопались на возвышенности, а вокруг ровный пустырь. Как только, кто-нибудь появлялся на нем, с горки открывался шквальный огонь. Поэтому надо было установить местонахождение огневой точки и уничтожить ее. Мы пошли прямо к горке. Когда дошли до нейтральной полосы, враг неожиданно открыл в нашу сторону интенсивный огонь из минометов.

Была ранняя весна, земля еще сырая, и вокруг нас от вражеских снарядов образовывались воронки. Я дал команду всем броситься в эти воронки и не шевелиться. Все укрылись. Но враг снова открыл огонь. Обычно снаряд в одну и ту же точку не попадает. Мы это хорошо усвоили. Вокруг нас от вражеских снарядов образовывались новые воронки. Местность была совершенно открытая. Ясный день, а мы у врага как на ладони. В тот момент я сильно тревожился за ребят и повторил свою команду, чтобы все лежали как мертвые. Мы ждали, пока наши засекут огневую точку и уничтожат ее. Долго пришлось ждать. Я слышал, как кто-то из наших разведчиков застонал и шевельнулся. Понял, что он ранен. Враг тоже заметил шевеление и снова открыл шквальный огонь.

Наконец, наша артиллерия засекла огневую точку врага и уничтожила ее. Еще в воронке я стал по очереди окликать своих ребят. Все отозвались. Тогда я дал команду встать и до слез обрадовался, когда увидел всех живыми. Были раненые, но это дело поправимое.

Якова Магомедалиевича дважды представляли к званию Героя Советского Союза. Вот как он сам об этом вспоминал.

– Да, представляли дважды. В январе 1945 г., после освобождения Белоруссии, наш полк с боями подошел к городу Норденбург. На подступах к нему шли ожесточенные бои. Приняли решение проникнуть в тыл врага и перерезать телефонный кабель, чтобы дезорганизовать связь немецких позиций с командованием. Наш отряд разведки прошел в тыл противника и в трех направлениях перерезал телефонный кабель. Когда растерявшиеся гитлеровцы стали отступать, мы взорвали мост через канал, по которому должны были проехать отступающие немцы. Когда машины с вражеской пехотой стали подходить к мосту, мы подпустили их и внезапно забросали гранатами. Подбитые машины по инерции пошли на взорванный мост, у немцев началась паника. Так мы подбили шесть машин с вражеской пехотой. Потом подоспели два немецких танка. Мы их тоже подбили, а экипаж танков – шесть человек, захватили в плен. В этом бою враг потерял более 120 солдат и офицеров. За этот бой я и был представлен к званию Героя Советского Союза, но несколько месяцев не было ответа от Верховного командования.

А весной в Восточной Пруссии мы готовили наступление на порт Пиллау. Моему отряду было приказано достать «языка». Шестеро разведчиков вместе со мной тронулись в рискованный путь. Мы шли очень осторожно, без шума. И вдруг, словно из-под земли, на шоссе появилась небольшая группа немцев.

– Руки вверх! – крикнули мы и окружили гитлеровцев. Среди них оказался и один офицер. Они рассказали нам, что в порту Пиллау сотни солдат ждут транспорт и готовятся к решительной контратаке.

– Транспорт не придет, завтра в порту будут наши, – сказал я немецкому офицеру, – пойди в порт и передай, кто хочет сохранить жизнь, пусть приходит сюда. Он ушел и привел, примерно через час, 80 солдат. Послали мы его снова, и он снова привел еще большую группу солдат. В третий раз идти офицер отказался. Тогда у меня возник рискованный план. Оставив двух своих разведчиков охранять пленных, мы впятером переоделись в форму немецких солдат и пошли в порт. Вел нас пленный немецкий офицер. Была ночь. В одном из дворов, обнесенных высокими каменными стенами, собрались около 400 немецких солдат и офицеров. Забравшись с разных сторон на заборы, мы открыли огонь, закидали немцев гранатами. Часть из них погибла, остальные разбежались. На рассвете, когда мы уже были на большом расстоянии, враг опомнился, открыл ответный артиллерийский огонь, но, к счастью, вреда не принес.

Так, в ту ночь мы, семеро разведчиков, ошеломив врага, взяли в плен 300 немцев. На этот раз меня повторно представили к высокой награде, но оказалось, что Верховным командованием уже принят Указ о награждении меня звездой Героя Советского Союза за предыдущее представление. Я получил телеграмму маршала Василевского с поздравлением.